Адольф Георгиевич Толкачёв (6 января 1927, Актюбинск , Казахская ССР - 24 сентября 1986) - советский инженер в области радиолокации и авиации , агент ЦРУ в 1979-1985 годах.
Биография [ | ]
Толкачёв имел достаточно высокую заработную плату по сравнению со многими другими советскими гражданами - примерно 350 рублей в месяц. Он жил в высотном доме рядом с посольством Соединённых Штатов Америки , что позволяло ему впоследствии под видом обычных прогулок встречаться с резидентом американской разведки в СССР .
Сотрудничество Толкачёва со спецслужбами США [ | ]
Начиная с сентября 1978 года Адольф Толкачёв пытался установить контакт со спецслужбами США, однако в то время все контакты с агентурой были временно законсервированы, поэтому встретиться с резидентом ЦРУ США в СССР удалось лишь 1 января 1979 года. Когда резидент спросил у Толкачёва, какой была его мотивация, он ответил, что является «диссидентом в сердце», и сможет содействовать врагам СССР благодаря своему доступу к секретным данным . Впоследствии он так писал:
…Я могу только сказать, что значимую роль во всём этом сыграли Солженицын и Сахаров , хотя я с ними не знаком и прочитал только книгу Солженицына , опубликованную в Новом Мире . Какой-то внутренний червь стал мучить меня, что-то нужно было делать. Я стал писать короткие листовки, которые планировал отправлять по почте. Но позднее, поразмыслив глубже, понял, что это бессмысленная затея. Устанавливать контакт с диссидентскими кругами, имевшими связи с иностранными журналистами, казалось мне неразумным по причине моего места работы. Я имел доступ к совершенно секретным документам. Достаточно малейших подозрений и я был бы полностью изолирован или ликвидирован. Таким образом, родился план, который я осуществил. Я избрал путь, который не позволяет мне вернуться назад и я не намерен сворачивать с этого пути. Мои действия в будущем зависят от моего здоровья и изменений в характере моей работы. Касаясь вознаграждения, то я не стал бы устанавливать контакт ни за какие деньги, к примеру, с китайским посольством. Но, что же касается Америки? Может быть, она околдовала меня и я, с ума сошедши, люблю её? Я не видел вашу страну своими собственными глазами и не полюбил её заочно. У меня нет достаточной фантазии или романтизма. Как бы там ни было, основываясь на некоторых фактах, у меня сложилось впечатление, что я предпочёл жить бы в Америке. Это одна из главных причин, почему я предложил вам своё сотрудничество. Но я не альтруист-одиночка. Вознаграждение для меня есть не только деньги. Это, что даже значительно больше, оценка значения и важности моей работы…
На протяжении шести лет своей деятельности Адольф Толкачёв сумел передать Соединённым Штатам Америки 54 совершенно секретных разработки, в том числе новейшие электронную систему управления самолётов «МиГ » и приборы для обхода радиолокационных станций. На 35-мм фотоплёнку фотоаппарата Pentax, прикреплённого к стулу у себя дома он фотографировал совершенно секретные документы, вынесенные из лаборатории, и передавал её и печатные материалы в руки американских разведчиков. Взамен этого он, помимо собственно денежных средств, требовал от своих кураторов импортные лекарства, книги и кассеты с рок-н-роллом для своего сына . За период своей деятельности Толкачёв получил в общей сложности 789 500 рублей, а также порядка двух миллионов долларов США были аккумулированы на иностранном депозитном счёте, на случай бегства его за границу .
Толкачёв осознавал опасность разоблачения и, несмотря на свои огромные финансовые возможности, старался жить, ничем не привлекая внимания. Из всех богатств у него были лишь ВАЗ-2101 и загородная дача. Возможно, именно в этом и причина столь долгой его деятельности .
Провал. Арест, следствие и суд [ | ]
Выйти на след Толкачёва сотрудникам КГБ СССР удалось абсолютно случайно. В 1985 году Эдвард Ли Ховард был уволен из ЦРУ за хищения имущества и наркоманию. Озлобленный Ховард перебежал на сторону СССР и выдал КГБ массу совершенно секретных сведений, в том числе и имя Адольфа Толкачёва. По другим сведениям, информацию о нём передал СССР Олдрич Эймс в мае 1985 года . 9 июня 1985 года Толкачёв был арестован, а 13 июня был арестован его связной Пол Строумбах. На следствии Толкачёв во всём признался и просил советское руководство не выносить ему смертный приговор. Верховный Суд СССР рассмотрел дело Толкачёва в 1986 году и признал его виновным в совершении преступления, предусмотренного статьёй 64 часть «а» Уголовного кодекса РСФСР , и приговорил к высшей мере наказания - смертной казни через расстрел . 24 сентября 1986 года приговор был приведён в исполнение .
Предателем человек может стать по слабости или от безысходности.
Шпионы выбирают свою профессию добровольно.
Борис Акунин «Ничего святого»
Не приведи Бог в конце июня 1941-го года оказаться на месте четырнадцатилетнего подростка по имени Адольф, живущего в обыкновенном московском доме по 4-й Мещанской улице. С первого дня войны жизнь Адольфа Толкачёва превратилась в ад, как будто хорошо воспитанный, всегда учившийся «на пятёрки» юноша должен был отвечать за несчастья и бедствия, которые Адольф Гитлер обрушил на страну. Злосчастное имя Адольф мальчик, как водится, получил от своих родителей. В середине 20-х годов сестра милосердия Елизавета Николаевна Курапаева из семьи оренбургских мещан до смерти влюбилась в молодого врача актюбинской городской больницы Георгия Толкачёва, который увлекался немецким романтизмом. И когда в январе 1927-го года на свет появился их первенец, то отец предложил назвать его Адольфом.
Низкорослого, физически некрепкого, самолюбивого парня, не желавшего прогибаться перед дворовой шпаной, били беспощадно, да так, что в одной из драк ему перебили нос. Проведя месяц в многоместной палате, Адольф вышел из больницы с твёрдой уверенностью, что люди - сволочи и надо поскорее накопить силёнку, чтобы уметь кулаками постоять за себя.
Способный, обладающий прекрасной памятью Адольф имел по всем предметам «пятёрки» и «шёл» на золотую медаль. Перед экзаменами на аттестат зрелости школу посетила заведующая отделом народного образования Щербаковского района города Москвы Нина Афанасьевна Фефелова. Малокультурная, с трудом закончившая Пермский педагогический институт, она чётко следовала основному правилу советской педагогики - «школа должна быть центром коммунистического воспитания».
Просматривая списки претендентов на медаль, Фефелова обратила внимание на будущего золотого медалиста Адольфа Толкачёва, идущего под первым номером.
Вы что, совсем с ума посходили!? - завопила в голос заведующая районо. – Мы в Великой Отечественной войне победили Гитлера, и после этого всякие «адольфы» у нас будут получать золотые медали? Да это же сплошное вредительство!
Перепуганный директор школы по фамилии Савич в юности совершил недопустимую оплошность - вступил в партию социалистов-революционеров, так называемых «эсеров». Имея такое «тёмное пятно» в биографии и зная, что для большевиков бывших врагов не бывает, он тут же заверил товарища Фефелову: «из её справедливых замечаний будут сделаны правильные выводы».
Незаслуженная «четвёрка» по алгебре – любимому предмету Толкачёва, лишившая его золотой медали, навсегда оставила в душе Адольфа тяжёлый след ненависти к советской школе и её учителям.
В девятом классе Адольф в научно-популярном журнале «ТЕХНИКА-МОЛОДЁЖИ» прочитал статью о радиолокации, которая соединяла в себе современную передовую радиотехнику с боевым опытом ведения войны. Юношу поразили возможности этих устройств, сочетающих в себе точные вычисления и молниеносные действия управляемого ими оружия.
Окончив школу, Толкачёв поступает в Московский военно–механический техникум на отделение оптики и радиолокации, а затем в 1948-м году сдаёт экзамены в Харьковский Политехнический институт (ХПИ) на факультет радиотехники. Город Харьков в то время являлся одним из крупнейших научных центров страны - достаточно вспомнить выпускника ХПИ нобелевского лауреата Льва Давидовича Ландау.
Адольф отлично учился, на четвёртом курсе получал Сталинскую стипендию, активно работал на кафедре радиолокации. После блестящей защиты дипломного проекта, Толкачёва пригласили на работу в Москву, в конструкторское бюро завода №339, разрабатывавшего радиолокаторы для истребителей новейшего образца.
Адольф успешно продвигался по службе, получил два авторских свидетельства на изобретения, сдал экзамены на кандидатский минимум, но затем его карьера резко затормозилась, и, в первую очередь, это было связано с негативным отношением Толкачёва к командировкам на лётный полигон, расположенный в Астраханской области.
Начальство считало, что полигон является лицом завода, и оценивало сотрудников по результатам, полученным ими в процессе испытаний аппаратуры на боевых самолётах. Условия работы на полигоне были крайне тяжёлые, - многомесячные по продолжительности командировки вдали от семьи, сорокоградусная жара летом и пронизывающий ветер при сильных морозах зимой. Серьёзной проблемой в командировках было пьянство. В отрыве от семьи человек «срывался с катушек», отдавая себя выпивке в свободное, а нередко и в рабочее время, благо поводов для этого было предостаточно - удачное завершение очередного этапа испытаний, дни рождения коллег, праздники. Пьянство процветало благодаря наличию бесплатного технического спирта, который являлся своеобразной «валютой». Спиртом оплачивалось всё, начиная от сверхурочной работы и заканчивая удачными техническими решениями. Печальная статистика показывала, что люди, которые постоянно ездили на полигон, редко доживали до пятидесяти лет. Возможно, этому также способствовало неконтролируемое мощное излучение сверхвысоких частот (СВЧ) передатчиками радиолокационных станций.
В 1957 году Адольф женился на Наталье Ивановне Кузьминой. Её отец - Иван Петрович Кузьмин - был редактором газеты «Лёгкая Индустрия, а мать – Софья Ефимовна Бадмас - работала экономистом в Наркомате лесной промышленности. Софья родилась в городе Кременчуге, в зажиточной еврейской семье. В августе 1937 года члена партии Софью Бадмас арестовали за связь с троцкистской диверсионно-террористической организацией и в декабре того же года её расстреляли. Вслед за женой вскоре был арестован и приговорён к 10-ти годам лишения свободы Иван Кузьмин, а их двухлетнюю дочку забрали в детский дом.
В 1947 году Кузьмина выпустили из лагеря с десятилетним сроком поражения в правах, и воссоединиться с дочерью он смог лишь в 1953 году после смерти Сталина. В 1955-м году отца реабилитировали «за недоказанностью улик», а в декабре 1956-го года он скончался.
Окончив школу, Наталья Кузьмина поступила в Московский Энергетический Институт, а на пятом курсе получила распределение на 339-й завод. Во время прохождения преддипломной практики она познакомилась с ведущим инженером Толкачёвым. Этот серьёзный, начитанный, немногословный человек помогал ей при написании диплома, и постепенно рабочие отношения между ними перешли в дружеские. Их многое объединяло, и в первую очередь, несправедливость, с которой они столкнулись в своей жизни. Наталья и Адольф стали встречаться, а через два года поженились. В мае 1965-го года в семье Толкачёвых родился сын Олег, и в небольшой Наташиной комнате стало тесно. Толкачёвы подали заявление в завком, и через год им была предоставлена двухкомнатная квартира.
Дом, в котором была получена квартира, был необычным. «Сталинская» высотка в Краснопресненском районе, на площади Восстания, была одним из семи московских «чудес света», воздвигнутых в ознаменование семидесятилетия вождя.
Впоследствии следователи КГБ, так же как и кураторы Толкачёва из ЦРУ, не смогли выяснить, почему семья обычных инженеров смогла получить квартиру в доме для советской элиты, расположенном в двухстах метрах от американского посольства.
В начале 70-х годов страна всё глубже погружалась в стагнацию. Миллиарды рублей шли на вооружение, а самого необходимого не хватало. Его Величество «дефицит» правил бал. Разработка новой техники – именно то, чем занимался Толкачёв, - велась крайне неэффективно. От одной четверти сотрудников можно было бы избавиться безо всякого ущерба, но об этом не могло идти речи. Негибкий и неповоротливый хозяйственный механизм заржавел, и многое держалось на энтузиазме одиночек. Прорыв в космической отрасли и наше превосходство перед американцами, особенно после смерти Главного конструктора Сергея Павловича Королёва, постепенно нивелировались.
Не веря в «трескотню» газет, радио и телевидения, Толкачёв, как и миллионы советских людей, припадал к коротковолновому приёмнику, слушая «вражеские голоса». Недаром же в народе ходила частушка – «Есть обычай на Руси – ночью слушать БиБиСи». Работа уже не приносила удовлетворения, и всё чаще возникающие осложнения и проблемы начальство требовало закрывать в «срочном порядке». Постепенно Толкачёв всё больше задумывался об изменении общества, в котором он живёт. В значительной мере его натолкнул на эту мысль поступок академика Сахарова. У человека, который имел всё, был обласкан советской властью, хватило мужества выступить против системы. Сахаров решился на поступок, навсегда перевернувший его дальнейшую жизнь – опубликовал свой манифест за границей и дал интервью западным средствам массовой информации. Не меньшее влияние на Толкачёвых оказал другой диссидент – писатель Александр Солженицын. Слушая «Архипелаг Гулаг», Наталья плакала, вспоминая своих погибших родителей.
6 сентября 1976-го года советский лётчик Виктор Беленко на новейшем истребителе МиГ25, носившем название по натовской классификации «Летучая лисица», перелетел границу и совершил посадку в Японии. На аэродром тотчас прибыли иностранные специалисты, в первую очередь американцы, которые принялись досконально изучать «русский» самолёт. Толкачёв раньше большинства советских граждан узнал об этом инциденте, поскольку научно-производственному объединению НПО «Фазотрон» - так с 1971 года стал называться завод №339 - в целях минимизации ущерба от угона самолёта была поручена переделка бортового радиолокатора истребителя МиГ25.
Поступок Беленко подтолкнул Толкачёва к решению бороться с существующим советским режимом путём его ослабления, тем более что в его руках находилось такое мощнейшее оружие, как государственные секреты. Адольфом раз за разом овладевает навязчивая идея вступить в контакт с американцами, чтобы передать им секретную информацию, которой он располагает.
В итоге все силы он направил на реализацию своего замысла.
Первая попытка Толкачёва связаться с американцами состоялась 3 января 1977-го года. К машине Фултона - начальника резидентуры ЦРУ посольства США - на заправке для иностранцев подошёл мужчина и обратился по-английски,
Вы американец? Я хотел бы с Вами переговорить.
Фултон спросил,
А что Вы хотите?
Мне трудно говорить, - и перейдя на русский, добавил, - Извините, - после чего наклонился к машине и положил на сиденье листок бумаги.
Всё произошло буквально за считанные секунды. Мужчина развернулся и пошёл вдоль переулка, а Фултон вернулся в посольство, не заметив за собой слежки. В записке, написанной от руки, было изложено предложение о встрече «на строго конфиденциальной основе» с указанием времени и места. В ответе на посланное в ЦРУ донесение значилось: «…хотя записка выглядит достоверно, но, боясь провокаций КГБ, на контакт выходить не следует».
7 февраля 1977-го года в семь часов вечера Фултон, выйдя из посольства, обнаружил около своей машины того же мужчину.
Что Вы хотите? – спросил Фултон, приоткрывая дверцу. Вместо ответа мужчина бросил в машину письмо и быстро исчез. В письме неизвестный сообщал, что он осознаёт боязнь американцев быть спровоцированными КГБ, но к нему это никак не относится. Он инженер, работает на секретном предприятии и хотел бы встретиться, так как имеет конкретные предложения.
В штаб-квартире ЦРУ снова к предложению неизвестного мужчины отнеслись с подозрением и приказали Фултону не отвечать на сигналы.
10 декабря 1977 года на Тишинском рынке к дворецкому американского посольства обратился неизвестный с просьбой передать письмо кому-либо в посольстве. Начальник резидентуры ЦРУ Гас Хэтэуэй обнаружил в письме две машинописные страницы с данными о бортовых радиолокационных станциях советских военных самолётов. В письме сообщалось, что его автор в настоящее время участвует в переделке радиолокатора истребителя-перехватчика МиГ25, с целью ликвидации ущерба, полученного в результате угона самолёта лётчиком Беленко. Среди прочих, в письме были строки, прозвучавшие для американских военных и гражданских специалистов как гром среди ясного неба – «у меня есть доступ к разработке систем обнаружения и поражения целей в нижней полусфере».
Дело в том, что США в основу концепции будущих войн заложили применение крылатых ракет «Томогавк», которые с высокой точностью поражали заданную цель. Появление у русских радиолокатора, способного обнаруживать цели на фоне земли, то есть находящиеся под крылом истребителя, стало бы серьёзной угрозой для летящих на малой высоте крылатых ракет. Именно поэтому, информация, содержащаяся в записке от 10-го декабря, ошеломила американцев. Понимая возможную значимость полученной информации, в ЦРУ приняли решение взять человека, передавшего записку, «в разработку» и присвоить ему кодовое имя SPHERE - “СФЕРА”.
Встречу, произошедшую 1-го марта 1978, можно было считать судьбоносной – неизвестный человек, наконец, раскрыл свою личность. Поздним вечером, когда Хэтэуэй с супругой садились в машину в Большом Девятинском переулке, уже знакомый ему человек подошёл к машине, протянул конверт и сказал,
Пожалуйста.
Спасибо, - ответил Хэтэуэй, и машина тронулась с места.
В полученной записке значилось «…. Чтобы устранить всякие сомнения, я сообщаю основную информацию о себе. Я - Толкачев Адольф Георгиевич, родился в 1927 году в городе Актюбинске (Казахская ССР). С 1929 года я живу в Москве. В 1948 году я закончил оптико-механический техникум (отделение радиолокации), а в 1954-м - Харьковский политехнический институт (радиотехнический факультет). С 1954 года я работаю в НПО «Фазоторон». Моя семья: жена (Кузьмина Наталья Ивановна), 12-летний сын (Толкачев Олег)».
Первые же встречи американцев с Толкачёвым наглядно показали, что они имеют дело с человеком дисциплинированным, аккуратным, в точности выполняющим полученные инструкции, сознательно ставшим на путь шпионажа, а главное, лично участвующим в разработке секретной аппаратуры.
Выходя на контакт с американцами, Толкачёв подробно изложил долгосрочный план работы с ЦРУ, рассчитанный на двенадцать лет. В нём он предлагал передавать американцам данные о радиолокаторах, ракетно-пушечном вооружении, чертежи, схемы, а также реальные узлы и детали новейших самолётов.
На встрече 1-го января 1979 года Толкачёв договорился с сотрудником московской резидентуры Джоном Гилшером о размере денежного вознаграждения, и фотоаппаратуре, которая должна облегчить сбор данных. С целью увеличения эффективности получения секретной информации, Толкачёву были переданы самые последние достижения шпионской техники – миниатюрные камеры Мolly и зеркальные камеры Pentax ME.
С помощью этой техники было сфотографировано свыше восьми тысяч страниц самой секретной информации. Съёмка документов производилась в рабочем кабинете Толкачёва и даже в туалетных комнатах, однако львиная доля материалов, предназначенных для передачи американцам, была сфотографирована тайно от сына и жены непосредственно в его квартире. Придуманный Толкачёвым способ выносить секретные документы был гениально прост и основывался на «прорехах», допущенных Комитетом госбезопасности при написании «Инструкции по сохранению государственной тайны на режимных предприятиях СССР».
За период с января 1979-го года по июнь 1985-го года Толкачёв в общей сложности 21 раз лично встречался с американцами. Анализ переданной Толкачёвым информации содержал сведения о 54-х совершенно секретных разработках, создаваемых и проектируемых военно-промышленным комплексом СССР. По оценке специалистов полученные с помощью Толкачёва сведения стоили порядка двух миллиардов долларов.
Общеизвестно, что среди причин побудивших человека встать на путь шпионажа, важную роль играют деньги. Руководителям спецслужб хорошо известно, что непомерные суммы, получаемые агентами в качестве вознаграждения, в ряде случаев становятся причиной их провала. Во время вербовки резиденты ЦРУ обращали внимание Толкачёва на это обстоятельство, однако, тот дал ясно понять, что деньги для него – знак уважения, признак того, что его труд ценят. Всего за время работы на США Толкачёву было передано около 800 тысяч рублей, а на его депозитном счету в иностранном банке накопилось 2 миллиона долларов, но эти деньги ему так и не пригодились.
Психологи из ЦРУ и КГБ, изучавшие тип личности Толкачёва, независимо друг от друга пришли к выводу, что он является интровертом, то есть человеком внешне спокойным, не выражающим открыто свои эмоции и переживания. Как правило, это педантичный, очень пунктуальный человек, выполняющий любую работу досконально правильно, до буквы, до запятой. Возможно, что благодаря именно этому Толкачёв столько лет избегал провала.
Первоочередной задачей американцев было благополучие агента, постоянно рискующего своей жизнью. В штаб-квартире ЦРУ настоятельно рекомендовали, чтобы контакты с Толкачёвым происходили с помощью электронных средств общения, однако, сотрудники, непосредственно контактирующие с Толкачёвым, понимали как важно для человека, жившего в постоянном напряжении, пожать руку и заглянуть в глаза куратору, которому он доверял.
После установления полноценных контактов Толкачёв запросил смертельную капсулу с ядом, которая у американцев носила условное название L-таблетка (от слова lethal – смертельный). В штаб-квартире ЦРУ делали несколько попыток убедить их агента в нежелательности наличия у него такой таблетки, поскольку существует опасность запаниковать и принять таблетку без необходимости. 8-го декабря 1980 года ручку со смертельным ядом передали Толкачёву, но воспользоваться ею в минуту реальной опасности ему не удалось.
Древнеримскому драматургу и поэту Теренцию принадлежит выражение: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо». Эти слова вполне можно отнести к Адольфу Толкачёву. Помимо шпионского снаряжения, он просил своих кураторов достать лекарства для себя и жены, очки, а также запрещенные в СССР книги. Когда сын Олег стал увлекаться западными рок-группами, Толкачёв попросил достать записи Deep Purple, Led Zeppelin, Uriah Heep и других групп, объясняя, что, хотя всё это можно приобрести в Москве на «чёрном рынке», но это были перезаписи плохого качества, а сыну нравится чистый звук. Когда после окончания школы Олег поступил в Архитектурный институт, то по просьбе Толкачёва ему присылали для сына-студента чертёжные карандаши разной твердости, тушь, перья, стиральные резинки и прочие чертёжные принадлежности, которые в Москве достать было невозможно.
Он любил свою жену, был без ума от сына, и непонятно почему он стал шпионом, осознавая, на что он обрекает свою семью в случае провала.
По иронии судьбы Толкачёв пал жертвой предательства, и если он избрал свою стезю добровольно, то выдавший его человек стал предателем из-за собственного слабоволия, пагубных привычек и непомерного самомнения.
Эдвард Ли Ховард 1951-го года рождения, сын испанских эмигрантов, человек с явными способностями к языкам, после окончания Американского Университета в Вашингтоне работал волонтёром в Peace Corps (англ.- Корпус Мира). После женитьбы он купил дом в пригороде Чикаго, но жизнь женатого человека показалась ему скучной, и он решил поступить на работу в ЦРУ.
Я достану этих ублюдков из ЦРУ, я их так прижму, что им и не снилось.
Образно говоря, автомобиль под управлением Эдварда Ли Ховарда выскочил на полосу встречного движения, где смертельное для Адольфа Толкачёва столкновение было неизбежно.
С момента получения от Ховарда информации сотрудники КГБ начинают активный поиск американского шпиона на предприятиях министерства радиопромышленности СССР. Задачу КГБ облегчил начальник контрразведки советского отдела ЦРУ Олдрич Хейзен Эймс. За 50 тысяч долларов он передал русским информацию о целом ряде агентов ЦРУ в рядах КГБ, в разведке и промышленности.
Установив имя американского шпиона, сотрудники госбезопасности развернули слежку за Толкачёвым, несколько раз тайно побывали у него дома, где обнаружили на антресолях шпионский тайник. Время шло, а никакие контакты Толкачёва с американцами не происходили, и, потеряв терпение, высшее руководство КГБ решило арестовать шпиона.
Арест Толкачёва и его жены произошёл 9 июня 1985 года. Под предлогом якобы произошедшего дорожно-транспортного происшествия оперативники КГБ, переодетые в форму сотрудников Госавтоинспекции, на выезде из подмосковного дачного посёлка остановили автомобиль, в котором находились Толкачёв с женой, и попросили того выйти из машины и предъявить документы. Как только Толкачёв покинул машину и протянул свои документы, его мгновенно схватили и в ту же секунду, опасаясь, что шпион воспользуется капсулой с ядом, засунули в рот кляп. Наталью Кузьмину попросили пересесть в другую машину. То, чего больше всего опасался Толкачёв, – попасть в руки КГБ – состоялось.
1-го августа 1985 года заместитель начальника контрразведовательного подразделения по США и Канаде Виталий Юрченко обратился в американское посольство в Риме и был переправлен на авиабазу «Эндрюс» близ Вашингтона. Юрченко рассказал американцам о целом ряде агентов, работающих на КГБ. Среди них назывался некий «Роберт» - бывший сотрудник ЦРУ, который проходил подготовку, но ещё до начала командировки в Москву был уволен из разведки. Вычислить по этому описанию Ховарда не составило особого труда.
Советские разведчики предупредили Ховарда, что один из их сотрудников бежал в Соединенные Штаты и, если он почувствует, что начинаются неприятности, необходимо немедленно скрыться. 21-го сентября 1985-го года Ховард через Нью-Йорк и Копенгаген улетает в Хельсинки, а оттуда в багажнике советской посольской машины его вывозят в СССР.
В августе 1986-го года Ховарду было представлено политическое убежище в СССР. Он умер 12 июля 2002 года на своей российской даче при загадочных обстоятельствах (по одной из версий сломал себе шею). Его тело было кремировано, но, где упокоен прах, остаётся неизвестным.
Другой советский агент Олдрич Эймс, внёсший свой вклад в разоблачение Адольфа Толкачёва, 21-го февраля 1994-го года был арестован и через два месяца приговорён к пожизненному заключению с конфискацией имущества, которое он, вплоть до настоящего времени, отбывает в тюрьме особо строгого режима Алленвуд в штате Пенсильвания.
Оказавшись в следственном изоляторе КГБ в Лефортово, Толкачёв признался в шпионаже, но твердо настаивал, что его семье ничего не известно. Во время суда военный трибунал из трёх судей предъявил Толкачёву обвинение в шпионаже. Во время оглашения приговора Толкачёв стоял и держался прямо. Судья зачитал вердикт: «признать виновным в измене Родины в форме шпионажа и подвергнуть высшей мере наказания – расстрелу». Толкачёв смотрел перед собой, и его лицо не выражало никаких эмоций. Позднее его ходатайство о помиловании было отклонено.
После оглашения приговора Толкачёву разрешили прощальную встречу с сыном Олегом – 15 минут в переполненном тюремном зале для свиданий. Это был трагический момент для них обоих. Толкачёв попросил прощения у сына.
Нет, нет, нет, - ответил Олег, имея в виду, что не нужно так говорить.
Находясь с официальным визитом в Москве в октябре 1986 года, Президент США Рональд Рейган обратился к Михаилу Горбачеву с просьбой о передаче Толкачева под юрисдикцию Соединенных Штатов: «Ведь шпионаж − это война без трупов, не так ли, господин Горбачев?» Генсек разочаровал президента: «Поздно… уже расстреляли…» Приговор был приведён в исполнение еще 24 сентября, о чем на заседании Политбюро в конце сентября Горбачеву доложил председатель КГБ СССР Виктор Чебриков.
Наталью Кузьмину также судили и приговорили к трём годам, якобы за пособничество в шпионской деятельности мужа. После отбытия срока она вернулась в Москву и устроилась диспетчером в котельной. До своей кончины в 1991 году Кузьмина активно работала в общественной организации «Мемориал». Их сын Олег Толкачёв окончил Архитектурный институт и в настоящее время работает в Москве директором компании «Предприятие «Группа АРК».
И позвольте в конце повествования сделать небольшое отступление.
Дело в том, что автор этих строк по роду своей деятельности был прикомандирован к лаборатории НПО «Фазотрон», и с 1980 по 1985 год лично общался с ведущим конструктором Адольфом Георгиевичем Толкачёвым. Хотя за 30 с лишним лет многое забылось, чем же запомнился человек, судьба которого сложилась столь трагически.
Внешне это был невысокий, коренастый мужчина, с зачёсанными назад волосами цвета соли с перцем, пристальным взглядом тёмно-серых глаз, ямочкой на подбородке и перебитым носом, заставляющим вспомнить автопортрет Микеланджело.
В общении Адик – так в глаза его называли давно работавшие с ним сослуживцы, а за глаза все остальные – был личностью, как говорят англичане, «to be a little too buttoned up», то есть «застёгнутый на все пуговицы». Никакого амикашонства и ненормативной лексики, весьма распространённой среди технической, да и творческой интеллигенции, он себе не позволял.
Его выступления на совещаниях и обсуждениях отличались лапидарностью и безукоризненной логикой, а хорошее знание математики и физики помогало в решении технических проблем. Иностранными языками он не владел.
Разговоры на темы, не относящиеся к работе, он, как правило, не поддерживал, за исключением автомобильных проблем. Дело в том, что Толкачёв, как и подавляющее большинство владельцев автомобилей в СССР, самостоятельно обслуживал и ремонтировал своего «железного коня». Конечно, можно было бы обратиться в автосервис, но качество представляемых там услуг было «ниже плинтуса», да и, похоже, возня с автомобилем доставляла ему удовольствие.
Как-то на совещании, в ожидании вечно запаздывающего начальства, зашёл разговор о топонимике московских улиц. Я рассказал, что родился в центре Москвы, в Уланском переулке, но к солдатам лёгкой кавалерии это, увы, никак не относится - всё гораздо прозаичнее. Своё название переулок получил в середине XVIII века, так как в этой местности находился двор дьяка Ивана Уланова. Достопримечательностью переулка является расположенное поблизости здание Центросоюза - единственное в Москве здание, выполненное по проекту великого архитектора Ле Корбюзье. После совещания Толкачев попросил меня зайти к нему в кабинет, чтобы я объяснил поподробнее, как найти это здание. Мой собеседник рассказал, что его сын учится в архитектурном институте, и по воскресеньям они всей семьёй гуляют по Москве, отыскивая различного рода архитектурные достопримечательности. Впервые за всё время общения в голосе Адольфа Георгиевича послышались тёплые нотки. Разумеется, я его просьбу тут же выполнил.
Спустя пару дней после ареста Толкачёва, когда бригада следователей КГБ проводила в его кабинете обыск, туда неожиданно ввалился ведущий инженер лаборатории Виктор Александрович Тарасов – человек лет пятидесяти, выпивоха, матерщинник, знаток анекдотов и, как он сам себя называл, «бывший бабник». В прошлом это был способный инженер, но, к сожалению, растерявший свои знания и умение работать под влиянием всецело поглотившей его любви к крепким напиткам. Он только что вернулся из командировки и не был в курсе последних событий.
Вам что, товарищ? – обратился к Тарасову серьёзный мужчина, по-видимому, старший группы.
Да мне, собственно говоря, нужен Адик.
Какой ещё Адик?
Адольф Георгиевич Толкачёв.
А по какому вопросу?
Да я у него перед отъездом «червончик» занял, вот хочу отдать.
Боюсь, что в обозримом будущем это невозможно, а сейчас, будьте любезны, покиньте помещение, - строго сказал мужчина тоном, не терпящим возражения.
Когда начальник лаборатории Черняк объяснил Тарасову, что произошло в его отсутствие, тот задумался, а затем произнёс фразу, вошедшую в анналы НПО «Фазотрон»:
Ну и дела, ё-моё. Сергей Маркович, да если бы я знал, что дело так повернётся, следовало бы занять у Адика «двадцатник».
Что это было – комическая трагедия или трагическая комедия? Пожалуй, ни один великий драматург не смог бы ответить на этот вопрос.
, Казахская ССР , - 24 сентября ) - советский инженер в области радиолокации и авиации , агент ЦРУ в -1985 годах .
Биография
Толкачёв имел достаточно высокую заработную плату по сравнению со многими другими советскими гражданами - примерно 350 рублей в месяц. Он жил в высотном доме рядом с посольством Соединённых Штатов Америки , что позволяло ему впоследствии под видом обычных прогулок встречаться с резидентом американской разведки в СССР.
Сотрудничество Толкачёва со спецслужбами США
Толкачёв осознавал опасность разоблачения и, несмотря на свои огромные финансовые возможности, старался жить, ничем не привлекая внимания. Из всех богатств у него были лишь ВАЗ-2101 и загородная дача . Возможно, именно в этом и причина столь долгой его деятельности.
Провал. Арест, следствие и суд
Выйти на след Толкачёва сотрудникам КГБ СССР удалось абсолютно случайно. В 1985 году его куратор, Эдвард Ли Ховард , был уволен из ЦРУ за хищения имущества и наркоманию . Озлобленный Ховард перебежал на сторону СССР и выдал КГБ массу совершенно секретных сведений, в том числе и имя Адольфа Толкачёва. По другим сведениям информацию о нём передал СССР Олдрич Эймс в мае 1985 года . 9 июня 1985 года Толкачёв был арестован, а 13 июня был арестован его связной Пол Строумбах. На следствии Толкачёв во всём признался и просил советское руководство не выносить ему смертный приговор. Верховный Суд СССР рассмотрел дело Толкачёва в 1986 году и признал его виновным в совершении преступления, предусмотренного статьёй 64 часть «а» Уголовного кодекса РСФСР , и приговорил к высшей мере наказания - смертной казни через расстрел . 24 сентября 1986 года приговор был приведён в исполнение.
Документальные фильмы
- О шпионской деятельности А. Г. Толкачёва в 2007 г. был снят документальный фильм «» из цикла «Шпионы и предатели »
- О деятельности шпиона Толкачёва рассказывает одна из серий «Предатели» с Андреем Луговым (2014)
Напишите отзыв о статье "Толкачёв, Адольф Георгиевич"
Литература
- Хоффман, Дэвид Э. Шпион на миллиард долларов / Пер. А. Шириков. - М .: АСТ, 2016. - 432 с. - (Corpus). - 3000 экз. - ISBN 978-5-17-091347-3 .
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Толкачёв, Адольф Георгиевич
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Начиная с сентября 1978 года, Толкачев неоднократно пытался установить контакт со спецслужбами США и предложить им свои услуги в качестве агента.
Семья Толкачевых жила в высотном доме рядом с посольством Соединенных Штатов. Свою первую записку с предложением о сотрудничестве Адольф оставил под стеклоочистителем автомобиля одного из американских дипломатов. Но в ЦРУ к анонимному посланию отнеслись скептически. Американская разведка даже допускала мысль, что это мог быть подлог со стороны КГБ.
Второе оставленное письмо содержало незначительные сведения, касавшиеся советской радарной системы. По стечению обстоятельств как раз в это время Пентагон выразил заинтересованность в любой информации о советской радиотехнике. Руководство ЦРУ дало добро на контакт с Толкачевым.
1 января 1979 года у Толкачева произошла первая встреча с резидентом ЦРУ в Москве. На вопрос, какова его мотивация, мужчина ответил, что является «диссидентом в сердце» и хочет помогать врагам СССР. Он подчеркнул, что вознаграждение для него не главное.
Ему присвоили позывной «Сфера». Адольф Толкачев действительно оказался очень ценным агентом. За шесть лет он смог передать американцам 54 совершенно секретных разработки, в том числе новейшую электронную систему управления самолетов МиГ и приборы для обхода радиолокационных станций. Секретные материалы он выносил из лаборатории и фотографировал на 35-миллиметровую пленку фотоаппаратом Pentax, прикрепленным к стулу у него в квартире. Благодаря соседству с посольством он мог встречаться с резидентом во время обычных прогулок. Помимо денег его кураторы доставляли ему редкие книги, импортные лекарства и бритвенные лезвия, а также кассеты с записями рок-н-ролла для его сына-подростка.
Насчет неважности вознаграждения Адольф Георгиевич, конечно, поскромничал. За весь период своей шпионской деятельности он получил от американского правительства в общей сложности 789 500 рублей – такую сумму среднестатистический советский гражданин не смог бы заработать за всю жизнь. Кроме того, на специальном счету за рубежом лежали около двух миллионов долларов. Но это была капля в море по сравнению с теми миллиардами, которые могла принести его деятельность США.
Несмотря на обладание большими деньгами, Толкачев не мог открыто ими пользоваться – это привлекло бы к нему излишнее внимание. Он приобрел лишь загородную дачу и автомобиль ВАЗ-2101.
Разоблачение Адольфа Толкачева
В июне 1985 года в советской прессе под рубрикой "В Комитете госбезопасности СССР" появилось сообщение о том, что 13 июня 1985 года в Москве при проведении шпионской акции с поличным задержан второй секретарь посольства США Пол Стомбаух, который за противоправные действия объявлен персоной нон грата и выдворен из Советского Союза. Несколько позднее сообщалось, что КГБ разоблачен и арестован агент американской разведки А. Г. Толкачев, сотрудник одного из московских НИИ…
…Он открыл стоящую у ног сумку, достал оттуда пачку денег в банковской упаковке и, злорадно подумав: "Пусть никому не достанутся!" - швырнул деньги в огонь. Достал вторую пачку, третью… Кинул их в печь. Молча смотрел, как нехотя горели деньги, его деньги, и одна мысль сверлила: "Пусть никому не достанутся". Вышел в огород. Жена подняла голову, посмотрела снизу вверх:
Явился, не запылился. Помог бы раньше, может и в город успели бы. Люди сегодня День Победы празднуют, а мы до ночи будем в грязи копаться.
Охота тебе.
Что значит охота? На рынке сейчас картошка по 80 копеек, а то и по рублю. А соберем мешка четыре, до будущей весны хватит.
Хватит, хватит, - поддакнул он, а сам подумал: "А доживу ли я до будущей весны?" Откуда-то в памяти всплыли слова: "Не для меня придет весна"… "Эх, как певали когда-то на День Победы со стариками, с друзьями. Где они все? Где я? Что со мной? А может, обойдется?" - выскочила спасительная мыслишка.
…В одном из Управлений КГБ шло совещание.
"Анализ открытых американских публикаций, а также некоторых закрытых изданий, - говорил докладчик, - свидетельствуют о том, что в США стало известно о направлениях научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в области радиоэлектронной оснащенности современных советских боевых самолетов. Приводятся некоторые тактико-технические характеристики их радиоэлектронного оборудования и вооружения.
Это показывает, что авторы хорошо осведомлены о ведущихся в СССР закрытых работах по указанной тематике. Кроме того, в докладе одного из крупных военных специалистов Пентагона в области авиации дана оценка перспектив развития радиоэлектронных систем военной авиации СССР и предлагается программа соответствующей модернизации истребителей США. Значительный объем информации американцы могли получить посредством контроля за электромагнитным излучением, космической разведки, перехвата служебных переговоров по радиорелейным линиям связи. Однако некоторые тактико-технические характеристики последних модификаций истребителей-перехватчиков и особенно тенденции их развития не могли быть получены техническими средствами разведки. Следовательно, с высокой степенью вероятности можно сделать вывод, что утечка таких сведений могла произойти только через конкретное лицо…"
Перед контрразведчиками стояла непростая задача. В создании сложных систем вооружений участвуют сотни смежных предприятий, тысячи людей. Как найти того, кто встал на путь предательства?
Некоторые ставшие известными американцам данные касались устройств, не только не поступивших на вооружение, но и не выпускающихся пока на серийных заводах. Это привело чекистов на несколько крупных научно-производственных объединений, где разрабатывалась новейшая радиоэлектронная аппаратура для оснащения боевых самолетов, определялись тенденции и идеи развития радиоэлектронного вооружения, проводились испытания и отработка новейшей техники, а также на некоторые заводы-изготовители.
Особое внимание привлек один из московских НИИ, который приобрел печальную славу тем, что последние две комплексные проверки состояния режима секретности выявили существенные недостатки в обеспечении сохранности документов и сведений, составляющих государственную тайну. Но ведь здесь сотни специалистов. Можно ли брать под подозрение каждого?
Начали выяснять, кто получал документы, содержащие «ушедшие» сведения. Круг сужался. Но это еще десятки людей. А надо найти одного…
Как же случилось, что психически нормальный, находящийся в здравом уме и твердой памяти человек стал жечь деньги? Впоследствии, уже будучи арестованным, Толкачев на первом же допросе дал подробные показания. Вот что он рассказал: "Мысль о возможности установления связи с сотрудниками американской разведки и передаче им за соответствующее вознаграждение секретной информации, которой я располагал по роду своей работы в НИИ радиостроения, появилась у меня несколько лет назад. Я продумал и способ установления первоначального контакта с каким-нибудь сотрудником американского посольства, который, как я считал, свяжет меня с ЦРУ".
Далее Толкачев рассказал, как он дважды пытался связаться с американцами, закидывая записки в посольские автомашины, но безрезультатно. "Я решил, что американцев надо как-то заинтересовать, для чего в очередном письме раскрыл характер информации, которую намереваюсь им передать. Я написал, что работаю в НИИ, который занимается разработкой радиолокационных станций для самолетов-перехватчиков, и указал некоторые параметры этих РЛС".
Несколько дней спустя Толкачеву позвонил незнакомый мужчина и на хорошем русском языке предложил:
Через 10–15 минут, пожалуйста, выйдите из дома и заберите материалы, которые находятся в старой рукавице, спрятанной за будкой телефона-автомата у магазина «Башмачок» в Трехгорном переулке.
"Я тут же поспешил к будке и отыскал рукавицу. В ней находились 20 листов с цифровыми группами (коды), шифровальные таблицы, два конверта с адресами получателя и написанными на английским языке письмами, два листа тайнописной копирки, инструкция в виде небольшой книжечки с мелким шрифтом на русском языке (по составлению тайнописных сообщений; по зашифровке текста; по отправке сообщений в разведцентр; по уничтожению полученных материалов), небольшой лист бумаги с вопросами (по тематике института, параметры РЛС), деньги в сумме 500 рублей…"
Так началось сотрудничество Толкачева с американской разведкой. Работу с ним вели сотрудники ЦРУ, находившиеся в Москве под прикрытием посольства США и специально приезжавшие в Москву.
Позднее Толкачева снабдили специальной аппаратурой для моментального «выстреливания» в эфир шпионских сообщений. Им вводилась в прибор открытая, без зашифровки, информация на русском языке. В самом приборе она автоматически шифровалась, а затем передавалась эфир за доли секунды. Принимаемые прибором указания разведки тоже были зашифрованы, затем прибором расшифровывались и считывались Толкачевым с табло на русском языке. (Для осуществления такого сеанса связи в посольстве США находилась приемо-передающая аппаратура.) Но нервов у Толкачева хватило ненадолго. Опасаясь иметь при себе такую явную улику, он вскоре уничтожил прибор.
Другое шпионское снаряжение, по его мнению менее опасное, он продолжал хранить до конца, в том числе фотоаппарат «Пентакс», несколько мини-фотоаппаратов, радиоприемник «Панасоник» специальной конструкции, люксметр, магнитный контейнер. Ряд приспособлений Толкачев изготовил сам. В их числе репродукционная установка, кольца и спица для автоматической установки дистанции при фотографировании документов, специально разграфленный лист бумаги как приспособление для репродукционной съемки.
От радиосвязи Толкачев отказался, от тайников тоже - он насмотрелся фильмов, где шпионов ловят при «обработке» тайников. Оставались личные встречи с сотрудниками резидентуры, тем более что на них Толкачев не только мог передать информацию и получить деньги, технические средства, инструкции и рекомендации, но и пообщаться с хозяевами, услышать в свой адрес похвалы, на которые они не скупились и в устной, и в письменной форме.
Встречи проводились очередные и внеочередные. В переданных Толкачеву инструкциях указывались условные обозначения мест, где должны были происходить конспиративные встречи с американскими разведчиками. Эти места фигурировали под наименованиями: «Нина», "Валерий", «Ольга», "Анна", «Новиков», "Шмидт", «Саша», "Черный", «Петр», "Трубка". Детально описано их местонахождение, маршруты подхода, определены время ожидания на месте, условности опознания.
Как следует из обнаруженного у Толкачева графика на период с февраля 1985 по январь 1987 года, предусматривалась возможность встреч в каждом месяце года. Дни их проведения располагались в определенной последовательности; за каждым из этих дней закреплялось одно место явки, независимо от месяца, и постоянное время. Конкретный месяц очередной встречи оговаривался между Толкачевым и американским разведчиком на предыдущей явке.
Сигналом о готовности Толкачева выйти на очередную встречу являлся сначала зажженный в определенное время свет в одной из комнат его квартиры, а позднее - открытая форточка одного из окон квартиры в обусловленное время. Пароль для встречи состоял из фраз: "Вам привет от Кати" - сотрудника разведки; "Передайте привет от Николая" - ответ Толкачева. Вещественный пароль: агент держит в левой руке книгу в белой обложке.
При экстренном вызове Толкачева на внеочередную встречу американцы звонили ему на квартиру. На фразу разведчика: "Позовите, пожалуйста, Ольгу" Толкачеву надлежало ответить: "Вы ошиблись. У нас таких нет", что означало его готовность через час быть на месте встречи. Ответ Толкачева: "Вы не туда попали" свидетельствовал об отсутствии у него такой возможности.
В случае возникновения у Толкачева необходимости в экстренной встрече ему надлежало в одном из определенных мест поставить условную метку мелом в виде буквы «О», а затем убедиться в готовности американцев к этой встрече, о чем должен свидетельствовать зажженный в обусловленное время свет в известных шпиону окнах здания посольства США. Предусматривались и другие способы, например остановка машины Толкачева или машины посольства в определенное время в определенном месте.
На встречу с Толкачевым сотрудник резидентуры ЦРУ выходил один, беседа велась на улице или в автомашине агента в течение 15–20 минут. Как правило, разговор с Толкачевым разведчик записывал на магнитофон. Большое внимание американцы уделяли его идеологической обработке, укреплению у него уверенности в «правильности» принятого решения о сотрудничестве с американской разведкой. Практически на каждой встрече он получал книги и брошюры антисоветского содержания. В частности, при задержании у Стомбауха были изъяты предназначавшиеся для Толкачева подобного рода книги, закамуфлированные под технические труды. На обложке одной из них значилось "Основы звукового вещания", на другом - "Справочник по электрическим устройствам".
По этому поводу Толкачев показал: "Как правило, американцы присылали мне книги и брошюры в качестве новогодних подарков… Я полагаю, что американская разведка направляла мне эти книги для моей идеологической обработки, пытаясь вызвать у меня антисоветские настроения. Мне это было непонятно, так как я сам обратился к ним с предложением о сотрудничестве и передачей ряда секретных документов привязал себя к ним, и моя еще какая-то обработка была излишней. Полагаю, что в данном случае действовал определенный стереотип, выработавшийся у американских спецслужб по работе с другими, такими же, как я, людьми". Американцы в инструктивных письмах не жалели хвалебных слов, всячески играли на его амбициях, тщеславии, постоянно подчеркивали значимость "его работы", благодарили от имени "высшего уровня правительства".
В ходе следствия Толкачев подробно рассказал о том, какие методы он применял для сбора совершенно секретных и секретных материалов. Суть их сводилась к тому, что он "на полную катушку" использовал промахи в секретном делопроизводстве и режиме в НИИ, где он работал. Он установил, что не проводится проверка документов в спецчемоданах при их сдаче в конце рабочего дня, что позволило хранить их по нескольку дней и выносить домой для фотографирования; прибегал к различным уловкам для заполнения «Разрешений» на выдачу секретных документов - оставлял незакрытые скобки, а после подписи должностного лица вписывал нужные документы и закрывал скобки; обманным путем получал чистый бланк «Разрешения», заполнял его лицевую сторону, вносил туда лишь небольшую часть инвентарных номеров документов, с которыми ранее знакомился в Первом отделе, и передавал американскому разведчику с фотоснимками подлинного «Разрешения» и описанием цвета чернил подписей должностных лиц для их подделки на новом бланке. Таким образом дважды заменялись карточки «Разрешения». Именно вторая, поддельная карточка своей нелогичностью привлекла внимание проверяющего оперативного работника.
Часть документов Толкачев сфотографировал в туалетной комнате института. "Рабочее место" для съемки совершенно секретных материалов Толкачев устроил и у себя дома - из чертежных досок, деревянных брусков и полученной от американцев струбцины со сферическим шарниром, с помощью которой крепил фотоаппарат "Пентакс".
Используя бесконтрольность с документами командированных лиц, Толкачев в период нахождения в НИИ приборостроения в городе Жуковском получил от его сотрудников важный документ и, закрывшись в обеденный перерыв в одной из комнат предприятия, сфотографировал его аппаратом «Пентакс», который скрытно принес с собой.
В конце апреля 1985 года в беседе с контрразведчиком одна из сотрудниц Первого отдела НИИ радиостроения, где работал Толкачев, рассказала об имевших место нарушениях. В числе нарушителей она назвала и Толкачева, которому неоднократно выдавали по его просьбе под расписку совершенно секретные документы в нарушение существующего порядка под пропуск. Однажды она видела, как он, получив такой документ, в обеденный перерыв уехал куда-то на машине. Возвратившись в отдел, она проверила наличие документа - его не оказалось.
При проверке карточки «Разрешений» Толкачева выяснилось, что в ней отмечено значительно меньшее количество материалов, чем ему выдавалось в действительности. Более углубленная проверка показала, что Толкачев неоднократно брал в Первом отделе и в научно-технической библиотеке ненужные ему для работы секретные издания.
Сотрудники отдела, в котором работал Толкачев, рассказали, что он часто уезжал обедать домой. Их удивляло, почему он не брал с собой супругу, работавшую в том же институте, но из чувства такта не задавали подобные вопросы Адольфу Георгиевичу.
Подозрения в отношении Толкачева еще больше укрепились, когда выяснилось, что в карточку, где фиксировались документы, которыми он пользовался, внесены далеко не все инвентарные номера документов. Чисто визуально библиотекарь запомнила, что примерно год назад в его карточке уже не оставалось места для записи, а настоящая карточка заполнена лишь наполовину. Проведенная в КГБ экспертиза определила, что подписи должностных лиц в карточке с большой вероятностью являются поддельными.
Начался новый этап работы, не менее сложный, чем предыдущий, усугубленный тем обстоятельством, что ни в коем случае нельзя было вызвать подозрения ни со стороны Толкачева, ни со стороны его возможных партнеров.
Специалисты изучали и анализировали всю жизнь этого человека, родившегося в 1927 году в Актюбинске, русского, беспартийного, женатого, проживающего в Москве в доме на площади Восстания. Окружающие говорили о нем как о высококвалифицированном инженере, ведущем обособленный образ жизни, в прошлом злоупотреблявшем спиртными напитками и лечившемся у нарколога. Недавно им приобретены дача и машина. Портрет дополняли любовь к обогащению, завышенные представления о своей личности, способностях, предназначении. Впоследствии на допросах Толкачев сам признал, что на преступление его толкнули необузданная тяга к деньгам, уверенность, что только большие деньги дадут ему независимость и значимость.
Американцы проявляли заботу о безопасности своего агента. Ему отказали в подделке пропуска, резонно полагая, что она может быть обнаружена, отказывали в передаче ряда материалов, могущих привести к его расшифровке, например пособий для сына (который ничего не знал о преступной деятельности отца). Зато передали ему ампулу с ядом, закамуфлированную в авторучку. В ампуле была тройная смертельная для взрослого человека доза цианистого калия. Видимо, самоубийство виделось хозяевам как лучший исход для самого Толкачева. Обсуждался, правда, с ним и другой вариант - бегство за границу, однако этого, по независящим от него причинам, не произошло.
Приближался неизбежный час расплаты. Свои настроения последнего времени Толкачев объяснял так: "Мои опасения возможного провала были обусловлены следующими обстоятельствами. В НИИ, где я работал, в конце апреля стали составлять списки сотрудников, допущенных к материалам по системе государственного опознания самолетов, с включением сведений о домашних адресах и номерах телефонов. Меня это насторожило, так как в марте я передал американцам некоторые сведения по этой системе". Он нутром чувствовал, что час возмездия близок. Деньги теряли для него ценность. И однажды он сделал то, с чего начался наш рассказ: в приступу отчаяния и злобы сжег часть своего богатства, полученного от американцев. Уничтожил часть аппаратуры. Подальше спрятал великолепные ювелирные изделия, о существовании которых до обыска не знала его жена.
За Толкачевым было установлено наблюдение. Оно выявило, что 5 июня 1985 года он направился на конспиративную встречу, но его «друг» не появился. 13 июня Толкачев в то же время, что и 5 июня, появился на улице Пивченкова, причем оба раза предварительно проделал манипуляцию с форточкой. Одновременно к этому же месту направился 2-й секретарь посольства США Пол Стомбаух, сотрудник ЦРУ, контакты которого с Толкачевым уже были зафиксированы. Из посольства он выехал с женой и после трехчасовой проверки по улицам Москвы переоделся, затем, оставив жену в автомашине и сменив несколько видов городского транспорта, вышел на встречу с Толкачевым.
При задержании у Стомбауха были изъяты исполненные на миниатюрных листах быстрорастворимой бумаги инструкции ЦРУ, пять мини-фотоаппаратов, изданные за границей антисоветские произведения под фальшивыми обложками, деньги, предназначенные для Толкачева, схемы района места встречи и т. д.
У Толкачева были обнаружены письменное сообщение о новейших разработках военной техники, мини-фотоаппараты с отснятыми совершенно секретными документами. При обыске на квартире был изъят ряд вещественных доказательств его шпионской деятельности, в том числе средства тайнописи, коды, шифры, инструкции, ампула с ядом, рукописные материалы, содержащие совершенно секретные сведения, крупные суммы денег и драгоценности.
Газета "Уолл-стрит джорнэл". Октябрь 1985 года. Статья члена редколлегии Уильяма Кусевича: "…Согласно материалам, полученным от высокопоставленных лиц в разведке США, Толкачев был одним из наиболее успешных агентов ЦРУ в Советском Союзе… В течение нескольких лет он передавал американцам бесценную информацию о новейших советских исследованиях в области авиационной технологии, особенно авионики - аппаратуры электронного слежения и противодействия, включая современные радары и так называемые «невидимки», или технику, с помощью которой самолет нельзя обнаружить радаром. Такие исследования являются крупным достижением в области военной авиации… Он был одним из наиболее прибыльных источников и сэкономил нам миллиарды долларов, передав информацию о том, в каком направлении будет развиваться советская авиация… В результате США потеряли одного из самых ценных агентов в СССР".
16–23 июня 1986 года дело на Толкачева было заслушано в судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР. Материалы следствия нашли полное подтверждение в процессе судебного разбирательства. Вина Толкачева была установлена показаниями свидетелей и вещественными доказательствами.
Военная коллегия Верховного суда СССР, признав Толкачева виновным в измене Родине в форме шпионажа, приговорила его к исключительной мере наказания - смертной казни.
Необходимое дополнение. 28 апреля 1994 года американским судом к пожизненному заключению был приговорен Олдрич Эймс, бывший сотрудник ЦРУ, обвиненный в шпионаже в пользу СССР. Одно из предъявленных ему обвинений - «сдача» более десяти ценных агентов ЦРУ. И среди них - "Адольфа Толкачева, сотрудника совершенно секретного НИИ, который передал американцам, в частности, сведения о системе "свой - чужой". Завербован в Москве на «денежной» основе и неудовлетворенности служебным положением. Расстрелян 24 сентября 1986 года". Если это действительно так и Эймс «сдал» Токачева в самом начале своего сотрудничества (апрель 1985 года), то перед нами образец успешной совместной операции двух советских спецслужб - разведки и контрразведки.
автора Лихачева Лариса БорисовнаЖенщины Адольфа Гитлера. Был ли фюрер однолюбом? Почему ж ты мне не встретилась, юная, нежная, В те года мои далекие, в те года вешние? Голова стала белою - что с ней я поделаю? Почему же ты мне встретилась лишь сейчас?.. Я забыл в кругу ровесников, сколько лет пройдено. Ты об
Из книги Энциклопедия заблуждений. Третий рейх автора Лихачева Лариса БорисовнаФамилия для Адольфа. Как вы судно назовете, так оно и поплывет В легком щелканье ночных копыт Громкое имя твое гремит. И назовет его нам в висок Звонко щелкающий курок… Марина Цветаева Относительно фамилии создателя Третьего рейха существует заблуждение, гласящее, что
Из книги 100 великих военных тайн [с иллюстрациями] автора Курушин Михаил Юрьевич Из книги 100 великих тайн Востока [с иллюстрациями] автора Непомнящий Николай Николаевич Из книги Авторская энциклопедия фильмов. Том II автора Лурселль ЖакThe Strange Death of Adolf Hitler Странная смерть Адольфа Гитлера 1943 - США (74 мин)· Произв. Universal (ассоц. продюсер Бен Пивар)· Реж. ДЖЕЙМС ХОГАН· Сцен. Фриц Кортнер по сюжету Фрица Кортнера и Джо Мая· Опер. Джером Эш· Муз. Ганс Й. Зальтер· В ролях Людвиг Донат (Адольф Гитлер / Франц Губерт),
